«Для России, и для ее космической отрасли в частности, наступило время избавления от последних иллюзий»
Определение новой космической стратегии для России и Белоруссии станет, скорей всего во вторник, 12 апреля, основной темой для общения президентов России и Белоруссии Владимира Путина и Александра Лукашенко. Оба в день космонавтики посетят космодром Восточный, где проведут совместные переговоры. О том, какие шаги в деле освоения космического пространства сегодня особо необходимы, мы решили выяснить у эксперта в области космонавтики Андрея Ионина.
– Как это не парадоксально звучит, но именно сейчас для России, и для ее космической отрасли в частности, наступило время избавления от последних иллюзий. Это позволяет жестко действовать, исходя из национальных интересов, а не из интересов всевозможных «партнеров», прислушиваясь к чужому времени. Исходя из этого – стратегия России сейчас понятна.
Проект МКС почти завершен, Россия, как ответственный партнер, будет исполнять свои обязательства до 2024 года, чтобы завершить его безопасным для всех образом, то есть, свести с орбиты безопасным образом. Хотелось бы также, чтобы был решен вопрос по самым новым российским модулям, пристыкованным к МКС в прошлом году – это «Наука» и «Причал», потому что их терять нам был не хотелось.
– Перевести их на орбиту с другим наклонением уже невозможно. Если старые модули, которые уже давно выработали свой ресурс, затопят, эти можно оставить и использовать как самостоятельную станцию. Ведь там есть потенциально жилой модуль («Наука») и стыковочный («Причал»). Если к ним еще присоединить корабль, — это будет полноценная станция.
– Американский модуль настолько большой, что никакие присоединения «Сrew Dragon” (пилотируемого корабля) не позволит ему существовать. У него один путь — в утилизацию. Без российских старых модулей Международная космическая станция существовать не сможет. Если наше руководство примет твердое решение в 2024 году сводить свой сегмент с орбиты, за ним последует и американский.
— Российские модули, к примеру, выполняя функции управления, изменения орбиты станции.
– Слышала о предложении не затапливать после 2024 года наши модули, а оставить в составе МКС, передав их в управление американцам…
– Это невозможно. Российскими модульными системами может управлять только российские специалисты, в этом деле очень много технических тонкостей, обучить которым быстро не получится.
– Можно использовать ее как «песочницу», школу, институт, – как хотите – для наших новых партнеров. Только уже не американских. Желающих иметь свою пилотируемую программу много. Это и Турция, и Арабские Эмираты, я уже не говорю об Индии.
– Деньги – это ерунда. Главное, чтобы партнеры в космосе стали партнерами на Земле.
– Взаимодействие в космосе – это одна из ниточек — самый хороший инструмент для сотрудничества. Пилотируемая космонавтика нужна нам, во-первых, для технического развития, во-вторых, для поддержки политических решений. И, кстати, нам же надо вырастить партнеров для совместного освоения Луны! Новая наша станция будет подходящей тренировочной базой.
– Да это настоящий глобальный проект, в котором, как мне кажется, будут все равны. Знаете, как звучит стратегия китайского председателя Си? «Пространство единой судьбы».
– Это отдельная история для решения задачи национальной безопасности. Ее мы будем строить самостоятельно.
– Их надо развивать параллельно.
– Когда вы одолжаете работать на одной станции, вы должны доверять своим партнерам. А если вы не можете доверить даже совместную подготовку, то как вы там, на большом расстоянии от Земли рассчитываете взаимодействовать?
– Да. И я считаю, если будут такие полеты, нужно вводить новые тесты на политическую, идеологическую устойчивость. Ни от одного из наших космонавтов я не слышал агрессии в отношении политиков США, но от бывших астронавтов приходится порой читать такое, что за голову берешься: не дай Бог такие попадут в экипаж, – одними просверленными отверстиями дело там не окончится.
– Мы стремительно приближаемся с ними к реальному Союзному государству. Это вопрос совместной безопасности.
– Конечно.
